|
– Вот это да! – воскликнул он в изумлении,– Мы не на острове. Наверное, мы добрались до самой Америки.
Огляделся и Макиэн, и лицо его стало еще бледнее. Он тоже увидел длинную полосу земли, протянувшуюся от какой-то суши, и ему показалось, что это рука, готовая схватить их.
– Как знаете, Макиэн,– сказал Тернбулл со свойственной ему разумной неторопливостью,– но мне не хотелось бы умирать, погибая от любопытства. Узнаем-ка, где мы, а?
– Жалко откладывать поединок,– отвечал Макиэн со свойственной ему тяжеловесной простотой,– но я думаю, что это знамение, если не чудо. Быть может, Сам Господь проложил мост над морем.
– Если вы согласны,– засмеялся Тернбулл,– причина |мне не важна.
И они решительно двинулись по узкому перешейку. Минут через двадцать долговязый Макиэн перегнал Тернбулла, и приверженный науке редактор еще сильнее ощутил себя Робинзоном. Он шел, старательно высматривая признаки жизни (позже он признавался своей благочестивой жене, что думал увидеть аллигатора).
Однако первое же живое существо, представшее перед ним, было не аллигатором, но Макиэном, который бежал во весь опор, по привычке сжимая в руке шпагу.
– Осторожно, Джеймс! – крикнул он.– Я видел дикаря.
– Какого дикаря? – спросил Тернбулл.
– Кажется, негра,– отвечал Макиэн.– Там, за холмом.
– Милостивый! – вскричал Тернбулл, неизвестно к кому взывая.– Неужели мы на Ямайке?!
Он запустил руки в рыжие лохмы, и лицо у него было такое, словно он отказывается постичь столь плохо составленную загадку, как мир. Потом, не без подозрительности взглянув на Макиэна, он проговорил:
– Не обижайтесь, но вы немножко… как бы это сказать… мечтательны… и потом, мы немало пили… Подождите-ка, я схожу сам, погляжу.
– Если что, зовите на помощь,– отвечал Макиэн. Прошло пять минут, даже семь; Макиэн, закусив губу, сильнее сжал шпагу, подождал еще и, крикнув что-то по-гэльски, кинулся на выручку своему противнику в тот самый миг, когда тот появился на холме.
Даже на таком расстоянии было видно, что идет он странно – настолько странно, что Макиэн все же двинулся ему навстречу. То ли он был ранен, то ли заболел, но его шатало из стороны в сторону. Только с трех футов противник его и друг разглядел, что шатается он от смеха.
– Да,– едва выговорил развеселившийся редактор.– Это негр.– И снова стал извиваться.
– Что с вами? – нетерпеливо выговорил Макиэн.– Вы видели негра, это я понял, но что ж тут смешного?
– Понимаете, – сказал Тернбулл, внезапно обретая серьезность,-понимаете, он из джаза, а джаз этот играет на небезызвестном курорте под названием Маргэйт. Хотел бы я видеть на карте, как мы плыли…
Макиэн не улыбнулся.
– Значит…– сказал он.
– Да, значит мы в Англии,– сказал Тернбулл,– и это еще не самое смешное. Благородный дикарь сообщил мне, что бутылку нашу выловили вчера в присутствии олдермена, трех полицейских, семи врачей и ста тридцати отдыхающих на море клерков. Успех у нас невиданный. Знаете, мы с вами как на качелях – то храм, то балаган. Что ж, позабавимся балаганом…
Макиэн молчал, и через минуту Тернбулл проговорил другим тоном:
– М-да, тут не позабавишься…
Из-за холма, мягко и важно, как поезд, выходил полицейский.
|
