Тяжкий шум постепенно стихал. Но прежде чем он затих, взъерошенный Уизерспун вскочил и произнес:
– Предлагаю поправку, кандидатуру товарища Сайма.
– Стойте! Стойте! – крикнул Грегори, дико размахивая руками. – Это…
Холодный голос председателя прервал его:
– Кто поддерживает поправку?
В заднем ряду медленно поднялся высокий человек с печальными глазами и редкой, как у китайца, бородой, которую носят в Америке. Грегори все кричал; но вдруг сменил тон, и голос его стал страшнее крика.
– Довольно, – сказал он. – Этого человека выбрать нельзя. Он…
– Да, – спросил Сайм, не двигаясь с места. – Кто же я такой?
Грегори дважды открыл и дважды закрыл рот; его помертвевшее лицо стало багровым.
– Он – новичок в нашей работе, – проговорил анархист и рухнул на свое место.
Но еще раньше длинный человек из заднего ряда снова встал и произнес высоким заунывным голосом, каким говорят в Америке:
– Поддерживаю поправку товарища Уизерспуна.
– Как обычно, сперва голосуем поправку, – быстро сказал мистер Баттонс, председатель. – Итак, товарищ Сайм…
Грегори снова вскочил на нога.
– Товарищи! – задыхаясь крикнул он. – Я не сошел сума.
– Неужели? – вставил Уизерспун.
– Я не сошел с ума, – повторил Грегори, и страшная его искренность на миг потрясла собравшихся, – но я дам вам совет, который вы можете назвать безумным. Нет, не совет, ведь я не вправе его объяснить. Не совет, приказ. Выполните его. Смейтесь над ним, но исполните. Ударьте меня, но выслушайте! Убейте, но послушайте! Не избирайте этого человека.
Истина так грозна даже в оковах, что непрочная и дикая победа Сайма пошатнулась, как тростник. Но вы не догадались бы об этом по его холодным голубым глазам.
– Товарищ Грегори приказывает… – произнес он.
Это развеяло чары.
– Кто вы такой? – громко спросил у Грегори один из анархистов. – Вы не Воскресенье. А другой еще грознее прибавил:
– Даже и не Четверг.
– Товарищи! – крикнул Грегори истошно, словно мученик, вставший превыше муки. – Возненавидьте меня как тирана и презирайте как раба. Мне все равно. Если вы не принимаете моих приказов, примите мою мольбу. Хотите, я встану на колени? Я умоляю, я прошу, я заклинаю вас – не избирайте его!
– Товарищ Грегори, – произнес председатель после неловкой паузы, – все-таки не совсем прилично…
Впервые за этот вечер наступила тишина. Бледный, измученный Грегори снова рухнул на место, а председатель повторил, словно заведенный:
– Итак, ставим на голосование кандидатуру товарища Сайма.
Собрание зарокотало, как море; руки поднялись, и через три минуты Гэбриел Сайм, агент тайной сыскной полиции, был избран на пост Четверга в Центральном Совете анархистов.
Вероятно, каждый почувствовал, что на реке поджидает катер, а трость со шпагой и револьвер лежат на столе. Как только голосование закончилось и пути назад уже не было, Сайм получил мандат, а все вскочили и, пылко беседуя, собрались в небольшие кучки. Сайм очутился рядом с Грегори, с тяжкой злобой глядевшим на него. Оба долго молчали.
– Вы истинный дьявол, – сказал наконец анархист.
– А вы – истинный джентльмен, – серьезно ответил сыщик.
– Это вы меня поймали, – продолжал Грегори, сильно дрожа, – втянули меня…
– Не говорите глупостей, – резко прервал его Сайм. – Если уж на то пошло, это вы меня втянули в какой-то чертов парламент. Вы первый взяли с меня слово. Должно быть, оба мы поступаем по совести, но взгляды наши так различны, что договориться мы не можем. Общего у нас только честь да смерть… – И, накинув длинный плащ, он взял со стола флягу.
– Катер ждет, – предупредительно сообщил Баттонс. – Прошу вас, вот сюда!..
Жестом, изобличающим в нем приказчика, он пригласил Сайма в короткий, окованный железом коридор. Пылающий гневом Грегори быстро и нервно шел за ними. Миновав коридор, Баттонс распахнул дверь, и глазам их внезапно предстали серебро и синева Темзы, напоминающей в свете луны сцену из пьесы. У самых дверей стоял темный маленький катер, похожий на дракона-младенца с единственным злым оком.
Прежде чем ступить на борт, Гэбриел Сайм обернулся к оцепенелому Грегори.
– Вы сдержали слово, – учтиво сказал он; лицо его закрыла тень. – Вы человек чести, и я благодарю вас. Слово вы сдержали во всем, даже в самой малости. В начале всех этих дел вы обещали мне кое-что, и вот я признаю, что вы выполнили свое обещание.
– Что вы хотите сказать? – воскликнул измученный Грегори. – Что я обещал?
– Занятный вечер, – отвечал Сайм, салютуя тростью; а катер уже неслышно скользил по реке. |