Моррис (с безумным энтузиазмом юного агностика). Ну, сэр, я просто хочу найти этот древний аппарат, который превращал посохи в змей. Хочу увидеть эти чудесные устройства, которые извлекли воду из камня, когда старик Моисей решил по нему ударить. Какая жалость, что мы лишились всей этой машинерии. Я хотел бы, чтобы здесь оказались все те старые фокусники, которые именовали себя в вашей чудесной Библии Патриархами и Пророками.
Патриция. Моррис, тебе не следует так говорить.
Моррис. Ну, я не верю в религию.
Доктор (в сторону). Тише, тише. Никто, кроме женщин, не верит в религию.
Патриция (с юмором). Я думаю, настал подходящий момент, чтобы показать тебе еще один древний фокус.
Доктор. Какой же?
Патриция. Исчезающая женщина!
Патриция уходит.
Смит. Меня особенно печалит утрата одной составляющей их древней техники.
Моррис (все еще возбужденный). Да!
Смит. Техники написания Книги Иова.
Моррис. Что ж, они в те древние времена не знали всего.
Смит. Да, и в те древние времена они знали, что всего не знают. (Мечтательно). Но где премудрость обретается? и где место разума? [1]
Фокусник. Где-то в Америке, уверен.
Смит (все еще задумчиво). Не знает человек цены ее, и она не обретается на земле живых. Бездна говорит: не во мне она; и море говорит: не у меня. Аваддон и смерть говорят: ушами нашими слышали мы слух о ней. Бог знает путь ее, и Он ведает место ее. Ибо Он прозирает до концов земли и видит под всем небом. И сказал человеку: вот, страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла — разум. (Резко оборачивается к доктору). И что там насчет агностицизма, доктор Гримторп? Как жаль, что эта техника утрачена.
Моррис. Что ж, вы можете просто смеяться, если желаете. Но я скажу вам, что этот фокусник мог бы стать величайшим человеком великой эпохи, если бы он просто показал нам, как делались Священные древние фокусы. Нам следует сказать о старике Моисее, что он опередил свое время. Когда он делал старые трюки, они еще были новыми трюками. Он действовал на публику. Он проделывал свои фокусы перед взрослыми мужчинами, бородатыми воинами, которые могли одерживать победы и петь псалмы. Но современные фокусники отстали от времени. Вот почему они имеют дело только со школьниками. На этом столе нет такого фокуса, которого я не знаю. Во всем этом не больше жизни, чем в жареной баранине; а удовольствия гораздо меньше. Вот почему он (указывает на Фокусника) только что возился с аквариумом с золотыми рыбками: старый трюк, который может сделать кто угодно.
Фокусник. О, я совершенно согласен. Техника очень проста. Кстати, дайте мне взглянуть на ваш аквариум с золотыми рыбками.
Моррис (раздраженно). Я — не наемный актер, который прибыл сюда показывать фокусы. Я здесь не для того, чтобы проделывать старые трюки; я здесь, чтобы видеть их насквозь. Я говорю, что это всего лишь старый трюк и…
Фокусник. Правда. Но как вы сказали, мы не показываем его никому, кроме школьников.
Моррис. Могу ли я вас спросить, профессор Фокус-Покус, или как вас там величают, кого вы назвали школьником?
Фокусник. Прошу прощения. Ваша сестра расскажет вам, что я иногда ошибаюсь насчет детей.
Моррис. Я запрещаю вам приставать к моей сестре.
Фокусник. Вот так и говорят школьники.
Моррис (резко и холодно). Я не школьник, профессор. Я спокойный бизнесмен. Но скажу вам, что в стране, откуда я приехал, рука спокойного бизнесмена после подобного оскорбления тянется к карману на бедре.
Фокусник (зло). И пусть отправляется в его карман! Думаю, рука спокойного бизнесмена гораздо чаще оказывается в чужом кармане.
Моррис. Вы… (Тянет руку к бедру. Доктор опускает руку ему на плечо).
Доктор. Джентльмены, думаю, что вы оба несколько забылись.
Фокусник. Возможно. (Его тон резко меняется и голос слабеет). Прошу прощения за свои слова. Я слишком погорячился в разговоре с юным джентльменом. (Вздыхает). Я иногда и сам хотел бы позабыться.
Моррис (после паузы, невесело). Что ж, предстоит развлечение. А вы, англичане, не любите сцен. Я считаю, что тоже должен зарыть в землю проклятый старый топор войны.
Доктор. (Нравоучительно; его социальное положение не скрывается профессиональным тоном). Мистер Карлеон, простите старика, который знал вашего отца, если он усомнится, правильно ли вы уподобляете себя американскому индейцу только потому, что жили в Америке. Во времена моего старого друга Хаксли мы, люди среднего класса, не верили в разум и в прочие вещи. Но наше неверие было основано на хороших манерах. Жаль, что аристократии этого не хватает. Мне неприятно слышать, что вы дикарь и что вы зарыли томагавк. Мне куда больше понравилось бы, если б вы сказали, как говорили ваши ирландские предки, что вы убрали меч в ножны с достоинством, подобающим джентльмену.
[1] Далее Смит продолжает цитировать Книгу Иова — А.С. | 
